— Раньше этим занималась моя мама, — сообщилДэвид. — Но теперь она слишком стара.

Тэлли облизнула пересохшие губы. В школе им постояннотвердили, что уродцы, не подвергшиеся операциям, постепенно теряют здоровье.

— О, мне очень жаль. Сколько же ей лет?

Дэвид рассмеялся.

— Да нет, она еще в полном порядке. Просто уродцамлегче доверять кому-то вроде меня, кто ближе им по возрасту.

— Ну да, конечно.

Тэлли вспомнила, какое впечатление на нее в первый деньпроизвел Босс. А всего через пару недель она стала намного спокойнее смотретьна людей самого разного возраста.

Иногда несколько уродцев отправляются в путь сами по себе,имея в своем распоряжении шифровки вроде той, что тебе оставила Шэй. Но меньшетрех-четырех человек в группе никогда не бывает. Никто еще не приходил сюдаодин-одинешенек.

— Ты, наверное, считаешь меня идиоткой.

— Вот уж нет. — Дэвид взял Тэлли за руку. — Ясчитаю, что ты повела себя очень храбро.

Она пожала плечами.

— На самом деле не такое уж ужасное у меня получилосьпутешествие.

— Храбрость нужна не для того, чтобы проделать путь,Тэлли. Мне случалось в одиночку одолевать гораздо большие расстояния. Я говорюо том, что ты покинула дом. — Он провел копчиком пальца по потрескавшейсяладони Тэлли. — Я просто представить себе не могу, как бы я сумел уйти изДыма, бросить все, что мне знакомо, понимая, что, скорее всего, никогда невернусь назад.

Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. Ей пришлосьнелегко. Но с другой стороны, выбора у нее попросту не было.

— А ты, — продолжал Дэвид, — ушла из своегородного города, единственного места, которое ты знала в этой жизни, совсемодна. Ты даже не встречалась ни с кем из дымников — с кем-то, кто имел бы правоубедить тебя в том, что этот поселок на самом деле существует. Ты совершилапобег по зову сердца, потому что тебя позвала подруга. Думаю, именно поэтому уменя такое чувство, что тебе можно доверять. Тэлли перевела взгляд на поляорхидей. С каждым словом, произнесенным Дэвидом, у нее становилось все тяжелеена сердце. Если бы только он знал, почему она на самом деле находится здесь.

— Когда Шэй мне в первый раз сказала о том, что тыдолжна прийти, я на нее здорово рассердился.

— Потому что я могла выдать местонахождение Дыма?

— Отчасти. А отчасти из-за того, что шестнадцатилетнейгородской девчонке действительно опасно в одиночку пускаться в путь длиной внесколько сотен миль. Но если честно, больше всего меня пугало то, что Шэйрискнула совершенно напрасно и что ты ни за что даже не выберешься из окна своейкомнаты. — Он посмотрел на нее и бережно взял за руку. — И как же яудивился, когда увидел, как ты сбегаешь вниз по склону холма.

Тэлли усмехнулась.

— В тот день я представляла собой довольно жалкоезрелище.

— Ты была вся исцарапанная, волосы и одежда — обгоревшие,но зато ты так радостно улыбалась…

Тэлли показалось, что лицо Дэвида, озаренное луной, светитсяизнутри.

Она зажмурилась и покачала головой. Блеск. Он был готоввручить ей награду за храбрость, когда на самом деле ее надо было пинками гнатьиз Дыма за предательство.

— А теперь вид у тебя совсем не радостный, —негромко заметил Дэвид.

— Не все в восторге от того, что я сюда пришла.

Дэвид рассмеялся.

— Ну да, да. Крой мне рассказал о своем великомоткрытии.

— Да?

Тэлли вытаращила глаза.

— Ты его не слушай. Как только ты тут появилась, егосразу начали мучить подозрения — как это и почему ты явилась одна-одинешенька.Он решил, что тебе кто-то помогал по пути. Кто-то из города. Но я ему сказал,что он чокнутый.

— Спасибо.

Дэвид пожал плечами.

— Когда вы с Шэй увидели друг дружку, вы такобрадовались. Я понял, что ты в самом деле скучала по ней.

— Это правда. Я за нее волновалась.

— Конечно, это понятно. И тебе хватило храбростиотправиться на поиски Дыма в одиночку, хотя ради этого тебе пришлось покинутьмаленький мирок, где ты жила. Ты ведь пришла по большому счету не потому, чтотебе хотелось бы жить в Дыме, верно?

— Это ты о чем?

— Ты пришла, чтобы посмотреть, все ли в порядке с Шэй.

Тэлли посмотрела Дэвиду в глаза. Пусть он ошибался в ней навсе сто процентов, но как ласкали душу его слова! До этих минут весь день онабыла окружена подозрениями и сомнениями, а глаза Дэвида светились искреннимвосхищением перед тем, что она совершила. По телу Тэлли разлилось теплоблагодарности и словно бы прогнало холодный ветер, гулявший по холмистой гряде.

Но в следующий миг Тэлли внутренне содрогнулась. Онаосознала, что точно так же у нее теплело на душе, когда она говорила сПерисом-красавцем или когда ее хвалили учителя. Еще никогда ни один уродец невызывал у нее подобных чувств. Уродцы, лишенные больших глаз идеальной формы,просто не способны на такое. Но лунный свет, дивный пейзаж вокруг, тишина, аможет быть, сами слова Дэвида сделали его красивым. На несколько мгновений.

Вот только это волшебство зародилось на лжи. Тэлли незаслуживала, чтобы Дэвид так на нее смотрел.

Тэлли отвернулась и снова перевела взгляд на море орхидей.

— Готова поклясться: теперь Шэй очень жалеет о том, чтовообще рассказала мне про Дым.

— Может быть, сейчас жалеет, — согласилсяДэвид. — Может быть, так будет еще какое-то время. Но это не навсегда.

— Но ведь вы с ней…

— Мы с ней. — Дэвид вздохнул. — Знаешь, Шэйочень непостоянна.

— Что ты имеешь в виду?

— В первый раз она захотела уйти в Дым еще весной.Когда ушли Крой и еще несколько человек.

— Она мне говорила. А она струсила, да?

Дэвид кивнул.

— Я так и знал, что она струсит. Ей хотелось бежатьтолько потому, что так решили ее друзья. Иначе бы она осталась в городе совсемодна.

Тэлли вспомнила, как ей самой жилось без друзей послеоперации Периса.

— Да. Это чувство мне знакомо.

— Но в ту ночь она не пришла на место встречи. Такбывает. И я, честное слово, очень удивился, когда встретил ее на Ржавых руинахнесколько недель спустя. Тогда она заявила, что твердо решила навсегда покинутьгород. И уже тогда она говорила, что приведет с собой подругу, хотя тебе еще нио чем таком ни слова не сказала. — Он покачал головой. — Я уже былготов сказать ей, чтобы она вообще забыла о Дыме, оставалась в городе истановилась красоткой.